«Есть Бог, который определяет нашу судьбу»
– Задолго до выхода книг вы стали известны благодаря своим громким журналистским расследованиям. Насколько трудно было достичь такого высокого профессионального успеха и всеобщего признания? И как получилось, что свою карьеру вы начали в газете «Московский комсомолец»?
– Я убежден, что в нашей жизни очень много внешне случайных вещей происходят неслучайно. Кто-то называет это провидением, я – промыслом Божьим. Есть Бог, который определяет нашу судьбу…
С чего все начиналось? Я окончил школу в последний год советской власти, в 1991 году. Это было время абсолютной, хмельной свободы, когда прежние правила игры оказались сломаны, а новых – еще никто не создал. У всех в голове было только одно: «как заработать». У кого было больше силы и мускулов, отбирали у тех, кто «купи-продай». После окончания школы встал вопрос, куда идти, чем заниматься. «Московский комсомолец» в то время был одной из самых, если не сказать самой популярной газетой столичного региона и страны в целом, я ее читал, мне она очень нравилась. Однажды газета объявила творческий конкурс по набору молодых журналистов. Мой одноклассник, Стас Скобло, этот конкурс прошел и выиграл. Но один идти он постеснялся и позвал меня за компанию. Когда выяснилось, что никаких творческих конкурсов я не проходил, было поздно. Я уже влился в редакционный коллектив, и работа в нем меня захватила. Кстати, в штат со Стасом нас взяли потом в один день. В отличие от меня, он до сих пор работает в «МК», уже дорос до заместителя главного редактора.
Я вспоминаю свой газетный период, свою молодость, пришедшуюся на это время, пожалуй, как самую лучшую пору в жизни. Каждый день был полон новых открытий. Все менялось буквально на глазах. Мне довелось стать очевидцем, свидетелем и участником огромного количества политических, исторических процессов.
Окончив факультет журналистики МГУ, я пошел получать второе высшее юридическое образование в Университете МВД. Потому что к тому моменту в основном специализировался на журналистских расследованиях, на криминальной журналистике, на работе с силовыми структурами, что так или иначе было сопряжено с уголовным правом и законодательством. Я хотел профессионально разбираться в том, чем занимаюсь. Параллельно – вел программу «Секретные материалы» на канале ТВЦ.
В моем понимании журналистика бывает пассивная и активная. Пассивная – это когда ты описываешь новости, активная – когда сам эти новости создаешь. Очень быстро от пассивной журналистики я перешел к активной. Я регулярно выступал, разоблачая многих из тогда власть предержащих. Одним из моих любимых героев, например, был Борис Абрамович Березовский. И не без гордости могу сказать, что именно из-под моего пера впервые вышла фамилия Александра Литвиненко, о котором никто тогда ничего не знал; это было ровно 20 лет назад, в 1998 году. А в короткий период примаковской «оттепели» по моим публикациям было возбуждено несколько уголовных дел, связанных с Березовским, и Борису Абрамовичу даже пришлось разворачивать в воздухе самолет, потому что он испугался, что в Москве его арестуют.
И вот в те времена, в 1999‑м, утром мне звонит товарищ, и спрашивает, читал ли я газету Гусинского «Сегодня». Беру газету, а там написано, что Администрацией президента, которой тогда руководил Волошин – ставленник Семьи и Березовского, дана команда провести ряд показательных репрессий с целью поставить Лужкова с Примаковым на место. Одно из таких действий – возбуждение уголовного дела против журналиста Хинштейна, которого нужно посадить в тюрьму. Мой товарищ посоветовал мне срочно зарегистрироваться кандидатом в депутаты Госдумы, чтобы получить неприкосновенность хотя бы на период выборов. Я так и сделал, зарегистрировался кандидатом от Орехово-Борисовского округа Москвы, но проиграл тогда своему конкуренту – не хватило буквально полутора процентов. Помню, ночью ложился спать пьяный и счастливый, уже по телевидению объявили, что я лидирую в округе. А утром оказалось, что мне не хватило для победы всего 3,7 тысячи голосов.
Сегодня, мысленно возвращаясь в свое прошлое, уже имея за спиной множество выборов, которые я проводил в разных ипостасях – и как кандидат, и как руководитель избирательных кампаний – просто поражаюсь, как мне, 25-летнему мальчишке, удалось тогда, в 1999‑м, получить такой внушительный процент. У меня не было ни полноценного избирательного штаба, ни денег, ни развернутой агитационной сети; ничего, кроме совместных плакатов с Лужковым и Примаковым, ну и еще возможности писать на страницах газеты и выступать с экрана телевизора.
Но это оказалось очень полезным опытом, тем более, сам процесс меня уже захватил. Публичная политика – это огромный драйв: когда разговариваешь и встречаешься с сотнями людей, чувствуешь энергию толпы, находишь оперативное решение проблемы – это очень заряжает. К тому же работа в газете меня перестала устраивать с точки зрения результативности, к тому моменту сила печатного слова начала слабеть, появилось много пропаганды, политического пиара. К сожалению, олигархи, скупавшие телеканалы и газеты для ведения информационных войн, очень сильно навредили нашей профессии – дело дошло до того, что в какой-то момент никто уже не задавался вопросом «правда или не правда», а лишь: «кто это заказал?».
Со временем также пришло понимание: слава Богу, что я не стал тогда депутатом. Я не выстрадал эту победу, а значит, не способен был воспринять мандат как серьезную ответственность, не оценил бы в должной мере этот результат. В 25 лет – на жизнь смотришь гораздо легче.
– В 2003 году была еще одна попытка стать депутатом Госдумы – и на этот раз удачная. Вы работали в Госдуме четвертого, пятого и шестого созывов…
– Абсолютно честно вам говорю: если изначально в 1999 году решение пойти на выборы обусловливалось прежде всего нежеланием сидеть в тюрьме, то к 2003 году – этот шаг был уже полностью осознанным. «Активной журналистики» мне откровенно не хватало. Я понял для себя, что нужно что-то менять, и если нельзя пробить стену головой, то нужно через эту стену перелезть или ее обойти.
И снова – внешне как будто случайное стечение обстоятельств, ставшее для меня судьбоносным. Я много писал в «МК» о коррупции в МВД при министре Владимире Рушайло, да и о нем самом. Именно я, к примеру, впервые публично назвал имя генерала Орлова, ставшего впоследствии печально известным. Это был помощник Рушайло, «серый кардинал» МВД, «заработавший» за 2 года службы не менее 100 млн долларов. Путь от подполковника до генерал-лейтенанта Орлов проделал всего за 1,5 года.
А в 2001 году на место Рушайло пришел Борис Грызлов, который принялся чистить рушайловское наследство и бороться с «оборотнями». То, за что вчера еще Рушайло с Орловым меня преследовали, сажали в камеру, объявляли в федеральный розыск, новое руководство МВД, наоборот, всемерно приветствовало. Уже через полгода после ухода Рушайло за статьи о милицейской коррупции я получил премию МВД (за лучшее произведение литературы и искусства о деятельности органов внутренних дел).
Я начал плотно работать с новой командой, особенно с собственной безопасностью. Не скрою, многие материалы разработок и дел мне доверяли, целый ряд расследований мы с сотрудниками ГУСБ проводили вместе. Эффект был серьезный. Практически все «герои» моих прежних публикаций, а это десятки руководителей, генералов, полковников, потеряли свои должности и погоны. По моим статьям был возбужден ряд уголовных дел – в том числе и против Орлова, который сбежал из страны. Делал я это абсолютно идейно, убежденно, и мне не стыдно ни за одно свое действие: я искренне помогал очищению системы.
А в 2003‑м Грызлов становится лидером «Единой России» и идет в Думу. Вполне логично, что я тоже иду с ним в одной команде; нескромно так говорить, но он ведь уже видел меня, что называется, в деле.
Конечно, это уже была совершенно другая избирательная кампания. За два месяца я наездил 21 500 километров, с рекордом – девять встреч в день. В результате выборы я выиграл с внушительным перевесом, вдвое обойдя действующего депутата: победил даже в его родном колхозе.
Семеновский округ – это север Нижегородчины, в основном сельские, дотационные районы и малые города, самая бедная часть региона. Он всегда финансировался по остаточному принципу, половина районов – не газифицирована, а значит, невозможно никакое серьезное производство, вся себестоимость втрое выше. Народ там суровый, исторически – жило много староверов. И тут журналист из Москвы с фамилией Хинштейн. Поначалу многие в Нижнем над этим подтрунивали: мол, уедет к себе в Москву, вернется назад, как и все, только к новым выборам. И меня это честно задело. Я поставил перед собой амбициозную цель: стать общепризнанным лидером среди депутатов.
Уже через год вопросов о моей фамилии ни у кого не возникало, потому что я дневал и ночевал в округе: в каждом районе открыл постоянно действующую приемную, которых никогда раньше не было, хотя крайняя точка – под 300 км от Нижнего.
Я проводил десятки акций и конкурсов – спортивных, творческих, патриотических, социальных – строил новые кадетские корпуса, «выбивал» деньги на новые школы и больницы (всего я оставил в округе более 200 построенных или отремонтированных объектов), занимался всеми проблемами районов – от закрытия малокомплектных школ до пригородных железнодорожных маршрутов. В округе перебывали почти все федеральные руководители и министры: сельские учителя встречались с министром образования, врачи – с министром здравоохранения, культработники, библиотекари, директора ДК – с министром культуры, сельхозники – с министром сельского хозяйства. Ежегодно – более тысячи детей из сел ездили на экскурсии в Москву. Было много нестандартных идей: в маленьком городке Балахна, например, я уговорил Юрия Лужкова построить культурно-досуговый комплекс с театральным залом, библиотекой, музеем, потому что Балахна – родины Козьмы Минина, который освободил Москву. Когда мы приехали с Лужковым открывать этот объект – его назвали «Дом Москвы» – на улицы вышло тысяч пять человек. А в маленьком городке Чкаловске на придуманные и организованные мной торжества к 100-летию Валерия Павловича Чкалова, который здесь родился, вышло 15 тысяч.
Очень горжусь, что мне удалось сдвинуть с мертвой точки проблему, не решавшуюся 15 лет: возобновить программу газификации. Не важно как, но я сумел убедить руководство «Газпрома» проложить магистральный газопровод к следующему району – целых 72 км. На эти цели «Газпром» выделил из своего бюджета 2,2 млрд рублей, и теперь жизнь в Уренском районе разительно изменилась.
Депутатом от Нижегородской области я был 8 лет. И когда уходил, то являлся уже почетным гражданином восьми городов и районов: ровно половины районов округа.
Думаю, это дорогого стоит. Кстати, я и по сей день продолжаю получать письма от жителей Нижегородской области, а также из Самарской области, где я пять лет проработал депутатом. Со многими руководителями – по-прежнему поддерживаю отношения, нередко вмешиваюсь в проблемы региона. Ничего не сделаешь: Самара – навсегда в моем сердце. Как, впрочем, и нижегородский север.
«Находить дырки в заборе и вовремя их латать»
– Возвращаясь к теме нашего журнала, спрошу про обманутых дольщиков. Работая в Государственной думе, вы ведь принимали непосредственное участие в решении их проблем? Я читала, что у нас в стране на законодательном уровне собираются запретить продавать квартиры на этапе строительства?
– Да, с 2020 года так и будет. Долевое строительство уходит в прошлое.
– С какими еще проблемами вам пришлось столкнуться в должности депутата Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации? И какие, на ваш взгляд, сегодня необходимы преобразования?
– Поле деятельности неограниченное. Жизнь, она ведь не статична, не стоит на месте. В последний период моей работы в Государственной думе мне было интересно заниматься вопросами совершенствования правоохранительной системы и уголовного права. Причем всякий раз проблемы, которыми я начинал заниматься и доводить до логического конца в виде законов и поправок, рождались не из головы, а из практики. Например, борьба с незаконным игорным бизнесом. Ввели уголовную ответственность, но установили материальный признак в миллион рублей. Что это означает? Это значит, для того чтобы возбудить уголовное дело по факту незаконной игорной деятельности, правоохранители должны были в каждом подобном заведении изъять не менее миллиона рублей выручки. На практике физически это сделать было невозможно, поскольку дураков нет и каждые пару часов там проходила инкассация. Когда заявлялись с проверками и рейдами, на «точке» лежало 10, 20, ну может быть, 100 тысяч рублей.
Впервые столкнувшись с таким положением вещей в Самаре, куда пришел работать депутатом, я понял, что ситуацию нужно как-то менять. Кстати, Самара – город мне не чужой, здесь жило три поколения моей семьи: я даже нашел дом, принадлежавший до революции еще прапрадеду.
Я был просто шокирован обилием игровых автоматов в городе. И буквально сразу же после моего избрания мы вместе с мэром, ныне исполняющим обязанности губернатора Самарской области, Дмитрием Азаровым, отправились в рейд. За пять часов, что мы ездили по точкам, было изъята 151 единица незаконной игорной техники. Понятно, что это не решение проблемы. Кроме того, технику мы изымали, а она потом исчезала со складов и всплывала вновь в других регионах. Это был бесконечный круговорот игровых автоматов в природе. Нужно было решать эту проблему с точки зрения законодательства. Вот тогда я стал добиваться изменений в УК этой нормы (статьи 171.2 – «Незаконная организация и проведение азартных игр», четко осознавая, что здесь кроется главная суть. Сегодня в УК эта норма четко прописана: состав преступления образуется по формальному признаку, т.е. неважно, сколько денег изъято. Хоть рубль – уже преступление.
Такие изменения в УК дались тяжело, противников было больше, чем сторонников. Это же огромные денежные потоки. Зато потом картина сразу же начала меняться. Если ранее в год заводилось лишь несколько уголовных дел по всей стране, то после введения новой редакции статьи 171.2 УК в действие счет пошел на тысячи. Я для себя создал такой образ: государство в лице правоохранителей строит некий забор, который защищает простых людей. А по другую сторону забора находятся преступники, жулики, коррупционеры, мошенники, которые в этом заборе пытаются найти лазейки, через которые они пытаются пролезть. Вот одной из своих задач я видел находить такие дырки в заборе и вовремя их заделывать…
Полный текст можно прочитать в № 8 журнала «Вокруг ЖэКа» за 2018 год