Жест­кие меры по борь­бе с неле­галь­ны­ми мобиль­ны­ми теле­фо­на­ми в учре­жде­ни­ях ФСИН при­ве­ли к тому, что сто­и­мость неле­галь­но­го про­но­са устройств рез­ко вырос­ла, и мошен­ни­че­ские кол-цен­тры в них нача­ли мас­со­во сво­ра­чи­вать­ся. Об этом заявил жур­на­ли­стам гла­ва коми­те­та Гос­ду­мы по инфор­ма­ци­он­ной поли­ти­ке, инфор­ма­ци­он­ным тех­но­ло­ги­ям и свя­зи Алек­сандр Хинштейн.

«Мы видим, что этот вид пре­ступ­ле­ний пере­хо­дит в дру­гую плос­кость. Кол-цен­тры посте­пен­но «пере­ез­жа­ют» с зоны в сто­ро­ну каких-то част­ных домо­вла­де­ний или вооб­ще загра­нич­ных тер­ри­то­рий. Мы пони­ма­ем, что вряд ли наши уси­лия при­ве­дут к невоз­мож­но­сти исполь­зо­вать теле­фон в местах лише­ния сво­бо­ды. Но то, что доступ к нему будет все слож­нее и слож­нее, — это факт», — ска­зал парламентарий.

Так, по его сло­вам, в Москве сто­и­мость про­но­са теле­фо­на в «Бутыр­ку» или в «Мат­рос­скую тиши­ну», по опе­ра­тив­ным дан­ным, «состав­ля­ет от 200 тысяч руб­лей и выше». Эта сум­ма вырос­ла бла­го­да­ря актив­ной рабо­те пра­во­охра­ни­тель­ных орга­нов под над­зо­ром прокуратуры.

«Понят­но, что дале­ко не каж­до­му сидель­цу такое по кар­ма­ну. Еще год назад эти рас­цен­ки были соиз­ме­ри­мо мень­ше. То есть чем актив­нее и жест­че ведёт себя госу­дар­ство, тем доро­же это будет», — доба­вил Хинштейн.

9 мар­та пре­зи­дент Рос­сии Вла­ди­мир Путин под­пи­сал закон, авто­ром кото­ро­го явля­ет­ся Алек­сандр Хин­штейн, поз­во­ля­ю­щий бло­ки­ро­вать мобиль­ные номе­ра  в учре­жде­ни­ях ФСИН  для борь­бы с пре­ступ­ны­ми  «кол-цен­тра­ми на зонах», кото­рые орга­ни­зо­вы­ва­ют­ся с помо­щью теле­фо­нов, неза­кон­но про­не­сен­ных в коло­нии и СИЗО.

«К сожа­ле­нию, такие call-цен­тры, или малень­кие арте­ли по обзво­ну довер­чи­вых граж­дан, вопре­ки заяв­ле­нию руко­вод­ства ФСИН Рос­сии, суще­ству­ют», — сооб­щил Хин­штейн  в кулу­а­рах выезд­но­го засе­да­ния меж­фрак­ци­он­ной рабо­чей груп­пы ГД по выра­бот­ке пред­ло­же­ний по борь­бе с пре­ступ­ле­ни­я­ми в сфе­ре инфор­ма­ци­он­но-ком­му­ни­ка­ци­он­ных технологий, 

По сло­вам депу­та­та, про­бле­ма сей­час уже не носит тако­го мас­штаб­но­го харак­те­ра, как это было четы­ре-шесть лет назад, это свя­за­но с акти­ви­за­ци­ей опе­ра­тив­ных меро­при­я­тий и воз­буж­де­ни­ем боль­шо­го чис­ла уго­лов­ных дел. В част­но­сти, отме­тил пар­ла­мен­та­рий, были при­ня­ты реше­ния о том, что уго­лов­ные дела воз­буж­да­ют­ся либо по месту совер­ше­ния пре­ступ­ле­ния, либо по месту нахож­де­ния потерпевших.

«Была до это­го боль­шая про­бле­ма, когда зво­нок идет из Наход­ки, постра­дав­ший [нахо­дит­ся] в Кали­нин­гра­де. И вот один орган дру­го­му пере­сы­ла­ет, пото­му что никто не хочет брать <…> Были под­клю­че­ны опе­ра­тив­но-сыск­ные под­раз­де­ле­ния, кото­рые ста­ли чет­ко спе­ци­а­ли­зи­ро­вать­ся на про­ти­во­дей­ствии звон­кам из мест

Алек­сандр Хин­штейн неод­но­крат­но высту­пал в СМИ, озву­чи­вая про­бле­му пре­ступ­ле­ний, кото­рые совер­ша­ют­ся заклю­чен­ны­ми с исполь­зо­ва­ни­ем неза­кон­но про­не­сен­ных на «зону» сото­вых телефонов.

Алек­сандр Хин­штейн отме­чал, что несмот­ря на то, что по внут­рен­не­му рас­по­ряд­ку исполь­зо­ва­ние теле­фо­нов в испра­ви­тель­ных учре­жде­ни­ях запре­ще­но как для осуж­ден­ных, так и для сотруд­ни­ков, еже­год­но в учре­жде­ни­ях уго­лов­но-испол­ни­тель­ной систе­мы изы­ма­ет­ся поряд­ка 60 тыс. теле­фо­нов. По сло­вам Хин­штей­на, при помо­щи мобиль­ных теле­фо­нов осуж­ден­ные могут не толь­ко «совер­шать мошен­ни­че­ства, но и давить на сви­де­те­лей, коор­ди­ни­ро­вать пре­ступ­ные груп­пи­ров­ки». По его мне­нию, при­ня­тие попра­вок поз­во­лит это­го избежать.

В пояс­ни­тель­ной запис­ке к зако­ну напи­са­но, что еже­год­но в учре­жде­ни­ях ФСИН в целом по Рос­сии ранее изы­ма­лось свы­ше 5 тыс. мобиль­ных теле­фо­нов, зача­стую они исполь­зо­ва­лись для совер­ше­ния пре­ступ­ле­ний — в том чис­ле мошен­ни­че­ско­го харак­те­ра. Так, отме­ча­лось, что за 2018 год из мест лише­ния сво­бо­ды было свер­ше­но по край­ней мере 508 мошен­ни­че­ских преступлений.

Зако­но­про­ект был вне­сен в нояб­ре 2019 году,  при­нят в пер­вом чте­нии 30 сен­тяб­ря 2020 года, во вто­ром чте­нии 16 фев­ра­ля 2021 года,  в тре­тьем чте­нии 17 фев­ра­ля 2021 года.

Источ­ник