Как сооб­щил Хин­штейн, клю­че­вое сло­во в поправ­ках  — заве­до­мо лож­ные сведения.

Хин­штейн: Когда мы гово­рим с вами о нали­чии при­зна­ков соста­ва Уго­лов­но­го или Адми­ни­стра­тив­но­го пре­ступ­ле­ния, или пра­во­на­ру­ше­ния, у него есть совер­шен­но кон­крет­ные при­зна­ки, кото­рые и ложат­ся в осно­ву дослед­ствен­ной про­вер­ки или воз­буж­ден­но­го дела, они пере­чис­лен  дей­ству­ю­щих редак­ци­ях УК и КОАП или в тех поправ­ках, кото­рые мы внесли.

Нор­кин: Так, понят­но. А по пово­ду живу­щих или о мертвых.

Хин­штейн: А теперь отве­чаю на ваш вопрос, о том, о живых или о мерт­вых. В первую оче­редь нор­ма рабо­та­ет конеч­но же в отно­ше­нии живых, пото­му что это непо­сред­ствен­но потер­пев­шие. Ну, могут стать таковыми.

Что каса­ет­ся ушед­ших фрон­то­ви­ков, вот у нас в 354 прим. 1, ста­тьи Уго­лов­но­го кодек­са, это ста­тья «Реа­би­ли­та­ции нациз­ма». В часть первую мы добав­ля­ем 3 сло­ва. Тут у нас сего­дня дей­ству­ю­щая редак­ция, гово­рит, о том, что ответ­ствен­ность насту­па­ет за отри­ца­ние фак­тов уста­нов­лен­ных при­го­во­ром меж­ду­на­род­но­го воен­но­го три­бу­на­ла. Я спе­ци­аль­но взял с собой текст зако­но­про­ек­та, что­бы не голо­слов­но рас­суж­дать, а кон­крет­но оттал­ки­вать­ся от документов.

«Одоб­ре­ние пре­ступ­ле­ний уста­нов­лен­ных ука­зан­ным при­го­во­ром, рав­но рас­про­стра­не­нию заве­до­мо лож­ных све­де­ний о дея­тель­но­сти СССР в годы Вто­рой миро­вой вой­ны, и вот мы добав­ля­ем сло­ва: «О вете­ра­нах Вели­кой оте­че­ствен­ной вой­ны, совер­шен­ные публично».

Здесь клю­че­вое, заве­до­мо лож­ные све­де­ния.  Если кто-то рас­про­стра­ня­ет заве­до­мо лож­ные све­де­ния о дей­стви­ях вете­ра­нов вой­ны, кото­рых уже на сего­дняш­ний день, нет в живых. В том чис­ле, кста­ти, исполь­зуя и фей­ки. В редак­ции дей­ству­ю­ще­го уже соста­ва, есть отдель­ным пунк­том уста­нов­лен­ная ответ­ствен­ность за исполь­зо­ва­ние фаль­си­фи­ци­ро­ван­ных мате­ри­а­лов. Ну про­ще гово­ря, фейков.

Труш­кин: То есть, если, напри­мер, вот я попро­бую сей­час это все…

Хин­штейн: Если кто-то напи­шет зав­тра в интер­не­те, давай­те кон­крет­но. Если зав­тра в интер­не­те пишут, о том, что Мат­ро­сов не герой, закрыв­ший амбра­зу­ру дзо­та сво­ей груп­пы, а дебо­шир, пья­ни­ца, зна­чит, который…

… Поскольз­нул­ся…

Хин­штейн: О!

… Писа­ли, писа­ли, поскольз­нул­ся, поскольз­нул­ся и упал.

Хин­штейн: Зна­чит это будет заве­до­мо лож­ным рас­про­стра­не­ни­ем этих сведений.

Юсин: А мож­но вопрос, гос­по­дин Хин­штейн, кон­крет­ный? Совет­ско-фин­ская вой­на нача­лась по чьей ини­ци­а­ти­ве? Если, я когда-то ска­жу, что все-таки по нашей ини­ци­а­ти­ве, а про­во­ка­ции со сто­ро­ны фин­нов не было, а мы про­сто хоте­ли, что­бы Фин­лян­дия, перед напа­де­ни­ем Гер­ма­нии при­со­еди­ни­лась к нашей сфе­ре вли­я­ния. Вы меня тоже привлечете?

Хин­штейн: Ну, во-пер­вых, я к сожа­ле­нию, или ‚к сча­стью, нико­го не при­вле­каю, по край­ней мере пока.

Юсин: Ну все-таки, потенциально?

Хин­штейн: Мак­сим Ана­то­лье­вич, во-вто­рых, я согла­сен с вашей оцен­кой, и без­услов­но, совет­ско-фин­ская вой­на была спро­во­ци­ро­ва­на совет­ской сто­ро­ной, как сле­ду­ет из рас­сек­ре­чен­ных сего­дня доку­мен­тов. И тре­тье, а в чем здесь, исхо­дя из суще­ству­ю­щей ответ­ствен­но­сти, дело ?

Нор­кин: Тема исто­ри­че­ско­го спо­ра, вете­ра­ны и пра­во­вые нор­мы. Хоро­шо, вы сами люби­те в при­мер при­во­дить вете­ра­нов Афганистана.

Юсин: Я читал, что там дис­кре­ди­ти­ру­ю­щий Совет­ский Союз.

Нор­кин: Нет, нет.

Хин­штейн: Но давай­те кон­крет­но. Вот про­зву­чал вопрос, если вы ска­же­те, напри­мер, о том, что в ходе совет­ско-фин­ской вой­ны кон­крет­ные совет­ские воен­но­слу­жа­щие вете­ран Крас­ной армии Пет­ров, капи­тан Сидо­ров, зна­чит и пол­ков­ник Юсин, к при­ме­ру, тер­ро­ри­сты и убий­цы, кото­рые ворва­лись на тер­ри­то­рию мир­ной Фин­лян­дии, рас­стре­ля­ли, сожгли зажи­во жите­лей такой-то дерев­ни Лопа­ри, а это не соот­вет­ству­ет дей­стви­тель­но­сти, вы буде­те нести за это ответственность.

Труш­кин: А если, вопрос, Алек­сандр Евсе­е­вич? Тон­кий вопрос?

Хин­штейн: Давайте.

Труш­кин: А если вот про этих самых людей, вклю­чая ваше­го мифи­че­ско­го пол­ков­ни­ка Юси­на, реаль­но суще­ство­вав­ших? Будет напи­са­но, что они маро­дер­ство­ва­ли и будет пред­став­ле­на опре­де­лен­ная какая-то бума­га. Могут ли потом­ки оби­дев­ших­ся за честь вете­ра­нов, а пол­ков­ник Юсин и осталь­ные будут при­зна­ны вете­ра­на­ми и награж­ден­ны­ми награ­да­ми и так далее ? Как это будет решаться?

Нор­кин: Вопро­сы же в доказательствах.

Труш­кин: Не оскор­бит ли то их память?

Хин­штейн: Иван, я, когда начи­нал свою речь, я ведь, не слу­чай­но обра­тил вни­ма­ние на клю­че­вую фра­зу, «заве­до­мо лож­ные». То есть, если мы с вами, име­ем кон­крет­ный факт воин­ско­го пре­ступ­ле­ния, маро­дер­ства. Факт, под­твер­жден­ный соот­вет­ству­ю­щи­ми доку­мен­та­ми. Это зна­чит, что ни о к каком заве­до­мо лож­ном обви­не­нии речь не идет. Понят­но, что во вре­мя вой­ны вся­кое происходит.