В пят­ни­цу, 4 декаб­ря, завер­шая реги­о­наль­ную неде­лю, депу­тат Гос­ду­мы, заме­сти­тель Сек­ре­та­ря Ген­со­ве­та пар­тии «Еди­ная Рос­сия»  Алек­сандр Хин­штейн отве­тил на вопро­сы глав­но­го редак­то­ра самар­ско­го бюро радио­стан­ции «Эхо Моск­вы» Сер­гея Курт-Аджи­е­ва. Тема­ми обсуж­де­ния ста­ли как вопро­сы зако­но­да­тель­ства, так и рабо­ты депу­та­та в изби­ра­тель­ном окру­ге. Кро­ме того, обсу­ди­ли про­бле­мы стро­и­тель­ства самар­ско­го мет­ро и вопро­сы ЖКХ.

С. Курт-Аджи­ев — 12 часов 6 минут в Сама­ре. Это про­грам­ма «Пер­со­наль­но ваш», у мик­ро­фо­на Сер­гей Курт-Аджи­ев. Мы рабо­та­ем в пря­мом эфи­ре. За зву­ко­вым пуль­том Вла­ди­слав Федо­ров. Сего­дня пер­со­наль­но ваш— депу­тат Госу­дар­ствен­ной думы Рос­сий­ской Феде­ра­ции Алек­сандр Хинштейн.

Алек­сандр Евсе­е­вич, день добрый.

А. Хин­штейн— Здрав­ствуй­те, Сер­гей Османович.

С. Курт-Аджи­ев— Вы, будучи у нас в эфи­ре 8 сен­тяб­ря, ска­за­ли, что сде­ла­е­те себе раз­ре­кла­ми­ро­ван­ную пре­зи­ден­том вак­ци­ну от кови­да. Сделали?

А. Хин­штейн— Вер­нусь в Моск­ву на сле­ду­ю­щей неде­ле, пла­ни­рую сде­лать. Как раз посту­пи­ли образцы.

С. Курт-Аджи­ев— Все понят­но, тогда я за ваше здо­ро­вье спо­ко­ен. Напо­ми­наю, на кана­ле «Эхо Моск­вы в Сама­ре» в ютью­бе идет транс­ля­ция, зада­вай­те вопро­сы, там чат рабо­та­ет. Еще для ваших вопро­сов есть номер +7 987 432 52 95, на этот номер мож­но отправ­лять вопро­сы по смс, Viber и WhatsApp.

Алек­сандр Евсе­е­вич, при­ня­ли изме­не­ния в Кон­сти­ту­цию РФ. Мож­но уже какие-то пер­вые ито­ги под­во­дить? Что изме­ни­лось, где, в чем улуч­ши­лась жизнь рос­си­ян после при­ня­тия этих поправок?

А. Хин­штейн— Было бы наив­но пола­гать, что при­ня­тие попра­вок в Кон­сти­ту­цию сра­зу, авто­ма­ти­че­ски, на дру­гой день изме­нит нашу жизнь к луч­ше­му. Кон­сти­ту­ция — это основ­ной закон, это тот свод пра­вил, по кото­ро­му живет стра­на. И зало­жен­ные в Кон­сти­ту­цию прин­ци­пы явля­ют­ся базо­вы­ми для наше­го госу­дар­ства, наше­го обще­ства. Поэто­му измен­ния, вне­сен­ные в Кон­сти­ту­цию, и поправ­ки, а их, как мы пом­ним, боль­шое коли­че­ство — поряд­ка 150 в общей слож­но­сти. Эти поправ­ки, так или ина­че, направ­ле­ны на закреп­ле­ние соци­аль­ных гаран­тий для людей, тер­ри­то­ри­аль­ной целост­но­сти, суве­ре­ни­те­та нашей стра­ны. Сей­час идет боль­шая рабо­та в Госу­дар­ствен­ной думе, в Сове­те Феде­ра­ции, посколь­ку во испол­не­ние изме­не­ний в Кон­сти­ту­цию тре­бу­ет­ся при­нять боль­шой пакет зако­нов самых раз­ных направ­ле­ний. Начи­ная с ново­го поряд­ка назна­че­ния про­ку­ро­ров в субъ­ек­ты Феде­ра­ции и закан­чи­вая ста­ту­сом Гос­со­ве­та. Поэто­му сего­дня, повто­рюсь, рабо­та идет, она боль­шая и объ­ем­ная, она не закон­чит­ся зав­тра. Ну, а изме­не­ния к луч­ше­му, я уве­рен, мы с вами, без­услов­но, почув­ству­ем, несмот­ря ни на какие кови­ды и эко­но­ми­че­ские неурядицы.

С. Курт-Аджи­ев— Когда?

А. Хин­штейн— Зна­е­те, я вам ска­жу кра­моль­ную мысль: луч­шее — враг хоро­ше­го. Вот когда мы гово­рим «луч­ше», мы долж­ны с вами в том чис­ле пони­мать, что одна из глав­ных задач госу­дар­ства сего­дня, как я пони­маю, в том, что­бы, как мини­мум, удер­жать тот уро­вень суще­ству­ю­щих сего­дня обя­за­тельств и гаран­тий, соци­аль­ных в первую оче­редь. Пото­му что сего­дня, к сожа­ле­нию, с эко­но­ми­кой дей­стви­тель­но не сла­ва богу. Если мы гово­рим о нашем самар­ском реги­оне, то на дан­ную мину­ту у нас уже выпа­да­ет поряд­ка 17 мил­ли­ар­дов руб­лей дохо­дов по област­но­му бюд­же­ту. Это зна­чит, что, к сожа­ле­нию, мно­гие объ­ек­ты, кото­рые пла­ни­ро­ва­ли, не будут постро­е­ны в те сро­ки, кото­рые пред­по­ла­га­лись. Зна­чит, что новые строй­ки при­дет­ся замо­ра­жи­вать, но при этом, конеч­но же, соци­аль­ные гаран­тии, соци­аль­ные обя­за­тель­ства госу­дар­ство будет про­дол­жать выпол­нять в пол­ном объеме.

С. Курт-Аджи­ев— Хоро­шо. Тогда давай­те о нашей самар­ской зем­ле чуть попоз­же пого­во­рим. Бук­валь­но недав­но ваша кол­ле­га по Госу­дар­ствен­ной думе Ири­на Яро­вая заяви­ла, что в рам­ках обя­за­тель­ной дис­пан­се­ри­за­ции детей надо вве­сти обя­за­тель­ное уста­нов­ле­ние таких опас­ных забо­ле­ва­ний, как алко­го­лизм и нар­ко­ма­ния. Что­бы выявить опас­ные для жиз­ни и здо­ро­вья детей заболевания.

А. Хин­штейн— То есть вве­сти обя­за­тель­ное тестирование.

С. Курт-Аджи­ев— А депу­та­тов Гос­ду­мы про­ве­ря­ют на опас­ные для жиз­ни и здо­ро­вья забо­ле­ва­ния — алко­го­лизм и наркоманию?

А. Хин­штейн— Нет, депу­та­тов Гос­ду­мы, чле­нов Сове­та Феде­ра­ции, мини­стров, чле­нов пра­ви­тель­ства, губер­на­то­ров, глав горо­дов не про­ве­ря­ют в обя­за­тель­ном поряд­ке, не тести­ру­ют. Надо ли это вво­дить? Я ‑за. Но при этом, пони­ма­е­те, мы долж­ны очень чет­ко осо­зна­вать, когда мы начи­на­ем предъ­яв­лять к вла­сти, к депу­та­там, при том, что депу­та­ты — это люди, кото­рых не при­сла­ли с Мар­са или Вене­ры, их выбра­ли люди. Когда мы начи­на­ем предъ­яв­лять к ним те же тре­бо­ва­ния, кото­рые предъ­яв­ля­ем, напри­мер, к сер­жан­ту поли­ции, навер­ное, это не спо­соб­ству­ет росту ува­же­ния к вла­сти и ее авторитету.

С. Курт-Аджи­ев— Чем депу­тат отли­ча­ет­ся от сер­жан­та полиции?

А. Хин­штейн— Я вам отве­чу. Тем, что, во-пер­вых, за сер­жан­та поли­ции не про­го­ло­со­ва­ло 117 тысяч с лиш­ним изби­ра­те­лей, как за ваше­го покор­но­го слу­гу, напри­мер. Тем, что функ­ци­о­нал и пол­но­мо­чия сер­жан­та поли­ции огра­ни­чи­ва­ют­ся его слу­жеб­ным регла­мен­том, кото­рый очень узок: напри­мер, пат­ру­ли­ро­ва­ние ули­цы в ради­у­се там от спус­ка Мая­ков­ско­го до ул. Льва Тол­сто­го. Пото­му что у сер­жан­та поли­ции есть пра­во толь­ко про­ве­рить доку­мен­ты у граж­да­ни­на, задер­жать его и доста­вить. А депу­та­ты Гос­ду­мы, чле­ны Сове­та Феде­ра­ции — это люди, кото­рые впря­мую меня­ют феде­раль­ное зако­но­да­тель­ство, кото­рые, без­услов­но, несут боль­шую ответ­ствен­ность перед людь­ми, перед сво­и­ми изби­ра­те­ля­ми, и в конеч­ном сче­те у них, в отли­чие от сер­жан­та поли­ции, есть еще и выс­шее обра­зо­ва­ние. Ста­вить на одну дос­ку сер­жан­та поли­ции… Зна­е­те, если мы с вами пере­хо­дим на какой-то воен­ный ран­жир, была попыт­ка вве­сти табель о ран­гах по ана­ло­гии с доре­во­лю­ци­он­ной Рос­си­ей, и сего­дня есть чины граж­дан­ской служ­бы, кото­рые при­рав­ни­ва­ют­ся к воен­ным. Они де-юре тако­вы­ми не явля­ют­ся. На депу­та­тов это не рас­про­стра­ня­ет­ся, пото­му что депу­тат­ская дея­тель­ность не явля­ет­ся гос­служ­бой. Мы не зани­ма­ем, а заме­ща­ем долж­но­сти госу­дар­ствен­ной граж­дан­ской служ­бы. Я к тому, что с точ­ки зре­ния сво­е­го соци­аль­но­го ста­ту­са депу­тат при­рав­нен к мини­стру феде­раль­но­му. Даже с точ­ки зре­ния тако­го под­хо­да есть раз­ни­ца с сер­жан­том поли­ции. При этом я не гово­рю, что сер­жант поли­ции пло­хой, а депу­тат хоро­ший. Я вам даже боль­ше ска­жу, я знаю мно­гих депу­та­тов Госу­дар­ствен­ной думы, в том чис­ле и от Самар­ской обла­сти, кото­рых я и рядом с сер­жан­том поли­ции не постав­лю. Я знаю мно­гих, к сожа­ле­нию, сво­их кол­лег, кото­рым я про­сто не подам руки. И счи­таю, что мно­гие сер­жан­ты поли­ции намно­го луч­ше, чест­нее, поря­доч­нее, чем они.

С. Курт-Аджи­ев— Но поче­му тогда депу­тат статуснее?

А. Хин­штейн— Хоро­шо, тогда давай­те пого­во­рим с точ­ки зре­ния жур­на­лист­ской рабо­ты. А чем глав­ный редак­тор изда­ния луч­ше, чем юнкор из седь­мо­го клас­са, кото­рый пишет замет­ки о сорван­ных уроках?

С. Курт-Аджи­ев— Они из одной сфе­ры дея­тель­но­сти, а сер­жант поли­ции и депу­тат — это раз­ные сфе­ры деятельности.

А. Хин­штейн— Нет, это в любом слу­чае бюд­жет­ни­ки, это в любом слу­чае систе­ма орга­нов госу­дар­ствен­ной вла­сти. Так вот, ска­жи­те мне Сер­гей Осма­но­вич, а чем вы луч­ше юнко­ра из седь­мо­го класса?

С. Курт-Аджи­ев— Опы­том.

А. Хин­штейн— Отлич­но. И я вам отве­чу, что опы­том. Сер­жант поли­ции не может, напри­мер, про­сто в силу опре­де­лен­ных при­чин быть в воз­расте 30 плюс, 35 плюс. Чем еще вы луч­ше? Юнко­ра седь­мо­го класса.

С. Курт-Аджи­ев— Обра­зо­ва­ни­ем.

А. Хин­штейн — Отлич­но! Я вам на это отве­чаю: долж­но­сти, кото­рые зза­ни­ма­ют лица млад­ше­го соста­ва поли­ции, сер­жант­ско­го, это лица, не име­ю­щие выс­ше­го обра­зо­ва­ния. А депу­та­тов Гос­ду­мы без выс­ше­го обра­зо­ва­ния я не знаю.

С. Курт-Аджи­ев— А вот Алек­сандр нам пишет, что все граж­дане рав­ны, но неко­то­рые рав­нее. Это он по пово­ду наше­го разговора.

А. Хин­штейн— Все граж­дане рав­ны, это, без­услов­но, так. Они рав­ны перед зако­ном, с точ­ки зре­ния того, что они оди­на­ко­во отве­ча­ют за совер­шен­ные ими дея­ния, что к ним предъ­яв­ля­ют­ся те же самые тре­бо­ва­ния с точ­ки зре­ния зако­на, мора­ли, нрав­ствен­но­сти. Но функ­ци­о­нал и круг задач все-таки у людей разный.

С. Курт-Аджи­ев— Хоро­шо. Давай­те вер­нем­ся к депу­та­там Госу­дар­ствен­ной думы. На про­шлой неде­ле у нас в эфи­ре был совет­ник губер­на­то­ра Вик­тор Куз­не­цов. Я спро­сил его про эффек­тив­ность депу­та­тов Гос­ду­мы от Самар­ской обла­сти. Он сфор­му­ли­ро­вал так. Что луч­ше все­го оце­ни­вать вас, депу­та­тов, по день­гам, при­вле­чен­ным в реги­он из феде­раль­но­го бюд­же­та. Вы, по его ква­ли­фи­ка­ции, — на тре­тьем месте после Лео­ни­да Сима­нов­ско­го и Вик­то­ра Казакова.

А. Хин­штейн— То есть они боль­ше привлекли?

С. Курт-Аджи­ев— Он гово­рит, что да.

А. Хин­штейн— Очень инте­рес­но у Вик­то­ра Алек­сан­дро­ви­ча посмот­реть эти рас­че­ты. Попрошу.

С. Курт-Аджи­ев— Так, может, вас тогда луч­ше не депу­та­та­ми назы­вать, а мене­дже­ра­ми по про­да­жам? Если подой­ти вот с такой оценкой.

А. Хин­штейн— Ну здесь про­ще спро­сить у Вик­то­ра Алек­сан­дро­ви­ча Куз­не­цо­ва. Это его оцен­ка, а не моя. Если гово­рить о том, как я вижу рабо­ту депу­та­та Гос­ду­мы, то я на этот вопрос отве­чал неод­но­крат­но и свою пози­цию не скры­ваю. Рабо­та депу­та­та Гос­ду­мы в моем пони­ма­нии стро­ит­ся на трех китах. Пер­вое — это защи­та прав и инте­ре­сов сво­их изби­ра­те­лей. Вто­рое — реги­о­наль­ный лоб­бизм, в том чис­ле вклю­ча­ю­щий и при­вле­че­ние допол­ни­тель­ных средств; и тре­тье — зако­но­твор­че­ство. Если мы гово­рим о вто­ром пунк­те — реги­о­наль­ном лоб­биз­ме, да, я исполь­зую мак­си­маль­но свои воз­мож­но­сти и сего­дня, став пред­се­да­те­лем про­филь­но­го коми­те­та, полу­чил допол­ни­тель­но к это­му ресур­су, что­бы в реги­он шли сред­ства. Не с точ­ки зре­ния, как вы гово­ри­те мене­дже­ра, а с точ­ки зре­ния того, что это име­ет пря­мые соци­аль­но-эко­но­ми­че­ские послед­ствия для моих изби­ра­те­лей в поло­жи­тель­ную сто­ро­ну. Про­стой при­мер: вот вче­ра я первую поло­ви­ну дня про­вел, зани­ма­ясь про­бле­ма­ти­кой свя­зи. Она сего­дня в силу зани­ма­е­мой мной долж­но­сти мне осо­бен­но близ­ка, посколь­ку я воз­глав­ляю в Госу­дар­ствен­ной думе коми­тет по информ­по­ли­ти­ке, инфор­ма­ци­он­ным тех­но­ло­ги­ям и свя­зи. С утра с руко­во­ди­те­лем мак­ро­ре­ги­о­на Волга‑2 мы поеха­ли и посмот­ре­ли в Волж­ском рай­оне закан­чи­ва­ю­ще­е­ся стро­и­тель­ство сор­ти­ро­воч­но­го поч­то­во­го цен­тра. Это один из круп­ней­ших логи­сти­че­ских цен­тров в Рос­сии. Инве­сти­ции в реги­он соста­ви­ли 1 млрд 300 млн руб­лей на сего­дняш­ний день. Коли­че­ство работ­ни­ков — 660 чело­век, кото­рые долж­ны вый­ти там вес­ной сле­ду­ю­ще­го года. В 2013 году, и я очень это­му рад, мне уда­лось убе­дить тогдаш­нее руко­вод­ство Почты Рос­сии в том, что­бы этот логи­сти­че­ский центр там открыл­ся. Даль­ше. Про­ве­ли сове­ща­ние, обсу­ди­ли теку­щую ситу­а­цию с рекон­струк­ци­ей поч­то­вых отде­ле­ний в моем изби­ра­тель­ном окру­ге. И я с гор­до­стью могу ска­зать: до кон­ца сле­ду­ю­ще­го, 2021 года, все поч­то­вые отде­ле­ния, нахо­дя­щи­е­ся в рай­о­нах мое­го изби­ра­тель­но­го окру­га, будут отре­мон­ти­ро­ва­ны. Про­ве­ли сове­ща­ние с Росте­ле­ко­мом, пото­му что для сель­ских тер­ри­то­рий, малень­ких дере­вень очень акту­аль­на про­бле­ма с отсут­стви­ем устой­чи­во­го сиг­на­ла Интер­не­та и устой­чи­вой сото­вой свя­зи. Вот есть сего­дня про­грам­ма ока­за­ния уни­вер­саль­ной услу­ги свя­зи. Она финан­си­ру­ет­ся из феде­раль­но­го бюд­же­та. Нам уда­лось добить­ся при при­ня­тии феде­раль­но­го бюд­же­та, что­бы эта про­грам­ма не была напо­ло­ви­ну сокра­ще­на, как изна­чаль­но пред­ла­гал Мин­фин. Без­услов­но, я свой ресурс сего­дня исполь­зую, для того что­бы все сель­ские тер­ри­то­рии мое­го 158 изби­ра­тель­но­го окру­га, а это пять рай­о­нов по обла­сти, были пол­но­стью обес­пе­че­ны уни­вер­саль­ной услу­гой свя­зи. Это зна­чит, что в эти села при­дет Интер­нет. И парал­лель­но с этим рабо­та­ем над сото­вой свя­зью. Вот от это­го людям ста­но­вит­ся жить лучше?

С. Курт-Аджи­ев— Я думаю, да.

А. Хин­штейн— Это рабо­та мене­дже­ра по при­вле­че­нию денег или это рабо­та депу­та­та, отве­ча­ю­ще­го за свой округ и пыта­ю­ще­го­ся сде­лать в нем луч­ше? Даль­ше. Берем исто­ри­че­ское посе­ле­ние Сама­ра, кото­ро­му я мно­го вни­ма­ния и сил уде­ляю. Вот одну из моих задач, как депу­та­та окру­га, в кото­рый вхо­дит центр горо­да Сама­ры, я вижу в том, что­бы мак­си­маль­но спо­соб­ство­вать вос­ста­нов­ле­нию и рестав­ра­ции домов, зда­ний, кото­рые нахо­дят­ся в ужа­са­ю­щем состо­я­нии в цен­тре горо­да. И я рад тому, что за пери­од моей рабо­ты и в теку­щем созы­ве, и в преды­ду­щем созы­ве уже несколь­ко десят­ков зда­ний, явля­ю­щих­ся объ­ек­та­ми куль­тур­но­го насле­дия, отре­ста­ври­ро­ва­ны, под­ня­ты из руин. И это не толь­ко вос­ста­нов­ле­ние обли­ка ста­ро­го горо­да, это и раз­ви­тие. Вот мы взя­ли и под­ня­ли из руин, напри­мер, еще пять лет назад пуга­ю­щий горо­жан объ­ект на ул. Куй­бы­ше­ва, 104, где, как вы, навер­ное, помни­те, нахо­ди­лось когда-то кафе «Сне­жин­ка». В 1997 году оно выго­ре­ло, обва­ли­лись пере­кры­тия, зако­ло­чен­ное зда­ние, где жили бом­жи. Сего­дня там после рестав­ра­ци­ии и пол­но­го вос­ста­нов­ле­ния рабо­та­ет меж­ву­зов­ский куль­тур­но-теат­раль­ный ком­плекс «Дири­жабль», где зани­ма­ют­ся, репе­ти­ру­ют и высту­па­ют сту­ден­ты раз­лич­ных вузов. Это пло­щад­ка для твор­че­ской моло­де­жи. На то, что­бы вос­ста­но­вить этот объ­ект, из феде­раль­но­го бюд­же­та мной было при­вле­че­но поряд­ка 400 млн руб­лей. Мы не толь­ко полу­чи­ли в цен­тре горо­да вос­ста­нов­ле­ное зда­ние, став­шее укра­ше­ни­ем горо­да, но и полу­чи­ли точ­ку роста для талант­ли­вой твор­че­ской моло­де­жи. Вот эти день­ги, кото­рые я при­влек для вос­ста­нов­ле­ния дан­но­го объ­ек­та, это мене­джер­ская рабо­та или это рабо­та депутата?

С. Курт- Аджи­ев— Алек­сандр Евсе­е­вич, очень вас как-то заце­пи­ло это определение…

А. Хин­штейн— Я вам отве­чу, Сер­гей Осма­но­вич, поче­му. Я ведь, несмот­ря на, каза­лось бы, уже опре­де­лен­ную про­фес­си­о­наль­ную бро­ню, кото­рая долж­на была выра­бо­тать­ся у меня за эти годы, все рав­но оста­юсь доста­точ­но искрен­ним человеком.

С. Курт-Аджи­ев— То есть болез­нен­но вос­при­ни­ма­е­те, когда необъ­ек­тив­ная критика…

А. Хин­штейн — Как толь­ко я нач­ну отно­сить­ся к сво­ей рабо­те фор­маль­но и абсо­лют­но без­участ­но, я и рабо­тать буду так же. Сего­дня, когда люди при­хо­дят ко мне на при­ем и рас­ска­зы­ва­ют о сво­их бедах, я начи­наю эти беды вос­при­ни­мать искренне. Ну, напри­мер, я про­во­дил на теку­щей неде­ле при­ем. При­шел ко мне брат погиб­шей в страш­ной ава­рии жен­щи­ны. Напом­ню, что она про­изо­шла осе­нью на трас­се в рай­оне Боль­шой Чер­ни­гов­ки. Сотруд­ник поли­ции совер­шил ДТП, въе­хал в маши­ну, в кото­рой еха­ла семья. Мать с отцом погиб­ли на месте, трое малень­ких детей оста­лись сиро­та­ми. Они все были в машине. Млад­ше­му — два меся­ца, сред­ней девоч­ке — два года, стар­шей девоч­ке — три года. Они не запом­нят сво­их роди­те­лей. И хотя все уве­ре­ны, что сотруд­ник поли­ции, совер­шив­ший ДТП, был в нетрез­вом состо­я­нии, след­ствие это не отра­ба­ты­ва­ет. Я вос­при­нял, конеч­но, эту ситу­а­цию не про­сто как какое-то обра­ще­ние, а как чело­ве­че­ское горе. Пото­му что я на мгно­ве­ние пред­ста­вил себе, како­во это пере­не­сти, При том, что и дети все постра­да­ли в этой ава­рии, у девоч­ки двух­лет­ней — две­на­дцать швов!.

С. Курт-Аджи­ев— Честь мун­ди­ра отмывают…

А. Хин­штейн— Не в пер­вый раз такие ситу­а­ции, деся­тый, два­дца­тый, и вся­кий раз я такие ситу­а­ции вос­при­ни­маю как лич­ную беду. Поэто­му и с началь­ни­ком ГУ МВД по Самар­ской обла­сти, и с про­ку­ро­ром обла­сти я эту ситу­а­цию сам уже деталь­ным обра­зом обсу­дил, напра­вив им пись­ма. Или дру­гая ситу­а­ция, воз­му­ти­тель­ная. И я рад, что вме­ша­тель­ство мое ока­за­ло здесь, наде­юсь, опре­де­лен­ное воз­дей­ствие. Это, когда в Киров­ском рай­оне Сама­ры 7 нояб­ря теку­ще­го года двое моло­дых людей полу­чи­ли огне­стрель­ные ране­ния в резуль­та­те того, что с ними устро­и­ли дра­ку, в том чис­ле и быв­ший сотруд­ник поли­ции. Из авто­ма­та дво­им выстре­ли­ли в голо­ву, а отдел поли­ции Киров­ско­го рай­о­на вынес отказ­ной мате­ри­ал. Воз­бу­ди­ли сей­час уго­лов­ное дело и, сла­ва богу, оно дой­дет до суда. Как толь­ко я нач­ну отно­сить­ся к про­бле­мам людей, кото­рые ко мне при­хо­дят за помо­щью; к мое­му окру­гу, как к како­му-то про­из­вод­ству с 9 до 18 часов, и это еще одно отли­чие от сер­жан­та поли­ции, кото­рый чет­ко нахо­дит­ся в пара­диг­ме сво­ей слу­жеб­ной дея­тель­но­сти и инструк­ции. Так вот, как толь­ко я нач­ну этим зани­мать­ся, и КПД мой сокра­тит­ся, и резуль­та­ты рабо­ты будут дру­гие. Конеч­но, мне обид­но, и я это­го тоже не скры­ваю, когда я читаю или совер­шен­но не обос­но­ван­ные и не оправ­дан­ные упре­ки, какие-то выпа­ды. При­чем эти упре­ки зача­стую исхо­дят от людей, кото­рые не вста­ют с дива­на, кото­рые палец о палец не уда­ря­ют, что­бы что-то изме­нить в луч­шую сто­ро­ну или эле­мен­тар­но убрать мусор у себя подъ­ез­де. Конеч­но, не может все полу­чать­ся, пото­му что нет ни одно­го чело­ве­ка, спо­соб­но­го сто­про­цент­но­го резуль­та­та достичь. А в сут­ках 24 часа. Но то, что я пыта­юсь искренне делать свою рабо­ту, наде­юсь, для моих изби­ра­те­лей, боль­шин­ства из них, очевидно.

С. Курт-Аджи­ев— Я хочу напом­нить, если кто-то под­клю­чил­ся поз­же, у нас в эфи­ре в про­грам­ме «Пер­со­наль­но ваш» депу­тат Госу­дар­ствен­ной думы Алек­сандр Хинштейн.

Алек­сандр Евсе­е­вич, охва­тить все вы не смо­же­те, но вопрос же, если гово­рить об этих слу­ча­ях, вопрос системы…

А. Хин­штейн— Нет, это вопрос не толь­ко системы…

С. Курт-Аджи­ев— …Или вопрос отсут­ствия граж­дан­ско­го общества.

А. Хин­штейн — Не согла­сен я с вами. И по пер­во­му не согла­сен, и по вто­ро­му. Со вто­рым не согла­сен, пото­му что имен­но актив­ность граж­дан­ско­го обще­ства поз­во­ля­ет и видеть такие вещи, и реа­ги­ро­вать на них, посколь­ку каж­дый подоб­ный слу­чай ста­но­вит­ся резо­нанс­ным. Что каса­ет­ся систе­мы, вы пола­га­е­те, что за пре­де­ла­ми Рос­сий­ской Феде­ра­ции какая-то иде­аль­ная жизнь и текут молоч­ные реки вдоль кисель­ных бере­гов? Нет. Вы дума­е­те, что в дру­гих стра­нах поли­ция состо­ит сплошь из интел­ли­ген­тов в белых маниш­ках с уни­вер­си­тет­ским обра­зо­ва­ни­ем? Вы дума­е­те, что аме­ри­кан­ские или англий­ские поли­цей­ские не бьют задержанных?

С. Курт-Аджи­ев— Меня инте­ре­су­ет в первую оче­редь моя страна.

А . Хин­штейн— Меня тоже инте­ре­су­ет моя стра­на, про­сто, когда мы гово­рим о том, что надо менять систе­му, мы начи­на­ем фор­ми­ро­вать у людей мне­ние, что это у нас такая ненор­маль­ная, нездо­ро­вая систе­ма, а ее нуж­но сде­лать хоро­шей. А где хоро­шая? Хоро­шая вон там, давай­те с нее брать при­мер. Поли­ция все­го мира, и это я гово­рю не в оправ­да­ние, а для пони­ма­ния, к сожа­ле­нию не идеальна.

С. Курт-Аджи­ев— Хоро­шо. Тогда дру­гой вопрос. Кто фор­ми­ру­ет мне­ния у людей? Мне­ния-то фор­ми­ру­ют чуть-чуть жур­на­ли­сты, а в боль­шин­стве сво­ем поли­ти­ки, в том чис­ле депу­та­ты, кото­рые хотят. Отдель­ные депу­та­ты вооб­ще ниче­го не хотят, точ­но так же на диване лежат и ино­гда ходят на засе­да­ния. Вот мне­ние: министр юсти­ции рос­сий­ско­го пра­ви­тель­ства Кон­стан­тин Чуй­чен­ко вче­ра заявил, что Рос­сии объ­яв­ле­на юри­ди­че­ская вой­на. Цити­рую: «…обста­нов­ка очень непро­стая, тяже­лая, дей­стви­тель­но, Рос­сии фак­ти­че­ски объ­яв­ле­на юри­ди­че­ская вой­на, и Рос­сия долж­на адек­ват­но защи­щать­ся, а ино­гда и насту­пать на этом направ­ле­нии». Это ска­зал он в интер­вью теле­ка­на­лу «Рос­сия-24». Про­сти­те, но я не понял, что такое юри­ди­че­ская вой­на, кем она объ­яв­ле­на, на осно­ва­нии каких зако­нов мы будем защищаться?

А. Хин­штейн— Сер­гей Осма­но­вич, а поче­му вы мне этот вопрос зада­е­те? Я вам не Чуй­чен­ко. И, изви­ня­юсь, Кон­стан­тин Ана­то­лье­вич Чуй­чен­ко в Госу­дар­ствен­ной думе не рабо­та­ет, он даже одно­пар­тий­цем моим не явля­ет­ся. У него есть своя оцен­ка, мне труд­но ком­мен­ти­ро­вать это мнение.

С. Курт-Аджи­ев— Но он же фор­ми­ру­ет мне­ние, что мы нахо­дим­ся в коль­це вра­гов. Я пра­виль­но понял его мнение?

А. Хин­штейн— Ну вот, вы опять мне пред­ла­га­е­те влезть в голо­ву к дру­го­му чело­ве­ку и рас­ска­зать, что там тво­рит­ся. Я так не умею. Готов ком­мен­ти­ро­вать вам свои выступ­ле­ния и заявления.

С. Курт-Аджи­ев— А как люди, кото­рым это в голо­ву попа­ло, как они долж­ны это воспринимать?

А. Хин­штейн— Сер­гей Осма­но­вич, заметь­те, я ведь не ска­зал о том, что я согла­сен с этой пози­ци­ей или не согла­сен, я про­сто гово­рю о том, что ком­мен­ти­ро­вать выступ­ле­ние мини­стра, на мой взгляд, не … (нераз­бор­чи­во).

Если вы хоти­те, абстра­ги­ру­ясь от мне­ния Чуй­чен­ко, мое мне­ние, суще­ству­ют ли анти­рос­сий­ские дей­ствия со сто­ро­ны дру­гих госу­дарств, да, конеч­но, суще­ству­ют. Вы это­го не зна­е­те? Вы про санк­ции не в кур­се? Про ту же самую интер­нет-цен­зу­ру? О том, как бло­ки­ру­ют­ся акка­ун­ты, о том, как уда­ля­ют­ся те или иные фильмы.

С. Курт-Аджи­ев— Какие акка­ун­ты бло­ки­ру­ют­ся? Самый извест­ный — это бло­ки­ров­ка в юту­бе гос­по­ди­на Соловьева.

А. Хин­штейн— Нет. Это не самый извест­ный. Я могу вам при­ве­сти дру­гие примеры…

С. Курт-Аджи­ев— Вас блокировали?

А. Хин­штейн — Меня, сла­ва богу, пока нет. Но я могу вам пере­чис­лить, толь­ко за несколь­ко меся­цев послед­них поряд­ка 20 таких слу­ча­ев. Напри­мер, это бло­ки­ров­ка кана­ла «Крым-24» Рос­сий­ско­го ТV Это бло­ки­ров­ка досту­па к акка­ун­там Рос­сий­ско­го ТВ и НТВ в App Store на Укра­ине, бло­ки­ров­ка филь­ма Алек­сандра Рогат­ки­на «Беслан», уда­ле­ние с ютью­ба кана­ла «Царь­град» и так далее. Это все явля­ет­ся имен­но цен­зу­рой. Это огра­ни­че­ние рас­про­стра­не­ния инфор­ма­ции по поли­ти­че­ским и иным моти­вам. Когда тот или иной ресурс бло­ки­ру­ет доступ вви­ду недо­пу­сти­мо­сти кон­тен­та, это не толь­ко понят­но, но и необ­хо­ди­мо. Пор­но­гра­фия, раз­жи­га­ние наци­о­наль­ной роз­ни, экс­тре­мизм, педо­фи­лия. Вопро­сов нет. Но когда бло­ки­ру­ет­ся доступ, пото­му что нам не нра­вит­ся, тако­го быть не должно.

С. Курт-Аджи­ев— Хоро­шо.

А. Хин­штейн— Ниче­го хорошего.

С. Курт-Аджи­ев— Подой­дем с дру­гой сто­ро­ны к это­му вопро­су. Ваш кол­ле­га Васи­лий Пис­ка­рев, он же ваш коллега?

А. Хин­штейн— Мой коллега.

С. Курт-Аджи­ев— пред­ло­же­ние по изме­не­нию зако­но­да­тель­ства по пово­ду ино­стран­ных аген­тов, там и физи­че­ские лица сей­час будут при­зна­вать­ся ино­стран­ны­ми аген­та­ми. Это что такое? Что такое вооб­ще «ино­стран­ный агент»? Это вра­ги народа?

А. Хин­штейн— Нет. Надо напом­нить нашим радио­слу­ша­те­лем, что поня­тие «ино­стран­ный агент» не изоб­ре­те­ние рос­сий­ско­го зако­но­да­тель­ства. Этот тер­мин сего­дня при­ме­ним и при­сут­ству­ет в зако­но­да­тель­ствах мно­гих стран, в первую оче­редь в Соеди­нен­ных Шта­тах Аме­ри­ки, где есть несколь­ко законов…

С. Курт-Аджи­ев— Алек­сандр Евсе­е­вич, я опять повто­рю, меня инте­ре­су­ет моя страна.

А. Хин­штейн — И меня инте­ре­су­ет моя стра­на. Но раз вы ска­за­ли о том, как фор­ми­ру­ют­ся мне­ния, то это мне­ние долж­но фор­ми­ро­вать­ся объ­ек­тив­но. Я ведь пони­маю кон­текст и под­текст вопро­са и зву­ча­ние его пони­маю: вра­ги наро­да, 37‑й год насту­па­ет сно­ва, Рос­сия впа­да­ет в тота­ли­та­ризм, воз­вра­ща­ют­ся ста­лин­ские вре­ме­на. При­мер­но так это все зву­чит. Когда мы начи­на­ем гово­рить, подо­жди­те, дру­зья, а в заме­ча­тель­ной и свет­лой демо­кра­ти­че­ской Аме­ри­ке все гораз­до жест­че, нам гово­рят, а нам не важ­но, что в Аме­ри­ке, нам важ­но что здесь у нас. Любую ситу­а­цию нуж­но рас­смат­ри­вать в общем кон­тек­сте, пони­мая, поче­му это происходит.

С. Курт- Аджи­ев— Алек­сандр Евсе­е­вич, давай­те сде­ла­ем пере­рыв на ново­сти, а потом вер­нем­ся к контексту.

А. Хин­штейн— И под­тек­сту.

С. Курт-Аджи­ев— Про­дол­жа­ем эфир. В Сама­ре 12.33, у нас про­грам­ма «Пер­со­наль­но ваш» и гость — депу­тат Госу­дар­ствен­ной думы Алек­сандр Хин­штейн. И хочу напом­нить, тут вопро­сы идут, я их про­сто попоз­же буду озву­чи­вать. Если есть вопро­сы к Алек­сан­дру Евсе­е­ви­чу +7 987 432 52 95, на этот номер може­те отправ­лять вопро­сы по смс, Viber и WhatsApp.

Что­бы закон­чить с ино­стран­ны­ми аген­та­ми. Вы этот зако­но­про­ект, Алек­сандр Евсе­е­вич, чита­ли, конечно?

А. Хин­штейн— Нет. Я слы­шал о нем, читал сооб­ще­ния, ком­мен­та­рии. Перед тем, как он будет рас­смат­ри­вать­ся, конеч­но, я его почитаю.

С. Курт-Аджи­ев— А не читая, вы не може­те отве­тить, буде­те ли вы голо­со­вать за него или буде­те голо­со­вать против.

А. Хин­штейн— Не могу, но хочу ска­зать чест­но, что идео­ло­гия это­го зако­на меня не силь­но пуга­ет. Пото­му что, повто­ряю, это прак­ти­ка меж­ду­на­род­ная. Но я дол­жен его почитать.

С. Курт-Аджи­ев— Еще к одно­му зако­но­про­ек­ту, кото­рый внес дру­гой ваш кол­ле­га Дмит­рий Вят­кин. Он внес два зако­но­про­ек­та, уже­сто­ча­ю­щих пра­ви­ла про­ве­де­ния митин­гов. Вы тоже не читали?

А. Хин­штейн— В части, каса­ю­щей­ся тре­бо­ва­ний к СМИ, самым деталь­ным обра­зом изу­чил. Более того, на сле­ду­ю­щей неде­ле пла­ни­ру­ем про­ве­де­ние рас­ши­рен­но­го засе­да­ния коми­те­та с уча­сти­ем Сою­за жур­на­ли­стов Рос­сии, глав­ных редак­то­ров основ­ных веду­щих изда­ний, отрас­ли в целом. Пото­му что счи­та­ем очень важ­ным эту тему про­го­во­рить с про­фес­си­о­наль­ным сооб­ще­ством. Напом­ню, что этим зако­но­про­ек­том в том чис­ле уже­сто­ча­ют­ся тре­бо­ва­ния к жур­на­ли­стам, рабо­та­ю­щим на акци­ях, назо­вем это так, на мас­со­вых меро­при­я­ти­ях, в том чис­ле и про­тестных. Одна из идей зако­на, вне­сен­но­го Вят­ки­ным, что жур­на­лист, кото­рый при­шел на митинг, дол­жен быть либо жур­на­ли­стом, либо участ­ни­ком митин­га. То есть, если он при­шел осве­щать этот митинг и писать об этом — замет­ку в газе­те, репор­таж для радио, сни­мать сюжет в конеч­ном сче­те хотя бы для сво­е­го ютьюб-кана­ла, тогда он дол­жен быть, в законе это не напи­са­но, но логи­ка тако­ва, тогда он дол­жен быть про­фес­си­о­наль­но неза­ви­сим. По край­ней мере, внешне. Так же, как и сотруд­ник поли­ции, охра­ня­ю­щий этот митинг. Мы же не можем себе пред­ста­вить, что­бы тот самый сер­жант, о кото­ром мы часто сего­дня гово­ри­ли, стоя в оцеп­ле­нии, одно­вре­мен­но с этим дер­жал бы, напри­мер, пла­кат в под­держ­ку участ­ни­ков митин­га. С этой точ­ки зре­ния, мы обсуж­да­ли это очень подроб­но с руко­вод­ством Сою­за жур­на­ли­стов Рос­сии, Моск­вы, Обще­ствен­ной пала­ты, ну и, повто­рюсь, на сле­ду­ю­щей неде­ле про­ве­дем коми­тет на эту тему. Осо­бо­го оттор­же­ния у них это не вызы­ва­ет, пото­му что долж­ны быть прин­ци­пы про­фес­си­о­наль­ной эти­ки. Если ты готов осве­щать меро­при­я­тие как жур­на­лист, то тогда ты не дер­жишь пла­ка­тов, не выкри­ки­ва­ешь лозун­ги и внешне никак не участ­ву­ешь в этой акции. Поче­му эта тема воз­ник­ла? Пото­му что сего­дня зако­но­да­тель­ство о СМИ защи­ща­ет жур­на­ли­стов боль­ше, чем пред­ста­ви­те­лей дру­гих про­фес­сий. И хочу под­черк­нуть, это очень хоро­шо. Ско­ро мы будем отме­чать 30-летие зако­на о сред­ствах мас­со­вой инфор­ма­ции. Он один из ста­рей­ших в Рос­сии — 1991 года выпус­ка. И когда меня изби­ра­ли пред­се­да­те­лем коми­те­та про­филь­но­го, а это вопрос, нахо­дя­щий­ся в веде­нии наше­го коми­те­та, я сра­зу ска­зал и повто­рю это сно­ва, что закон о СМИ тро­гать никто не будет, и любые изме­не­ния в него могут вно­сить­ся толь­ко после все­сто­рон­не­го обсуж­де­ния с про­фес­си­о­наль­ным сообществом.

С. Курт-Аджи­ев— Алек­сандр Евсе­е­вич, закон о СМИ после 2004 года — более соро­ка попра­вок, а до 2004 года — не более деся­ти. И это назы­ва­ет­ся не тро­гать закон о СМИ? Он пере­пи­сы­ва­ет­ся, он переделывается…

А. Хин­штейн— Сер­гей Осма­но­вич, это не так. Ни один закон не явля­ет­ся дог­мой, и если гово­рить по гам­бург­ско­му сче­ту, то закон 91-го года, кста­ти, даже не феде­раль­ный — тогда зако­ны, при­ни­мав­ши­е­ся не Госу­дар­ствен­ной думой, а Вер­хов­ным Сове­том РСФСР назы­ва­лись зако­на­ми Рос­сий­ской Феде­ра­ции. Конеч­но, с точ­ки зре­ния даже поня­тий­но­го аппа­ра­та, за 30 лет закон о сред­ствах мас­со­вой инфор­ма­ции уста­рел. И те поправ­ки, кото­рые вно­си­лись ранее, кста­ти 40 попра­вок за 30 лет — поверь­те, это очень немно­го. Если мы сей­час раз­ло­жим суть этих попра­вок, мы уви­дим, что они в основ­ном носят тех­ни­че­ский харак­тер. Это совер­шен­ство­ва­ние зако­на и его акту­а­ли­за­ция. Но то, что было в пери­од до мое­го при­хо­да на этот уча­сток рабо­ты, мне слож­но ком­мен­ти­ро­вать, в тот пери­од я зани­мал­ся дру­гой лини­ей рабо­ты и за эту линию я готов отве­чать подроб­но. Но я чет­ко ска­зал, что ни одно изме­не­ние в закон о СМИ без все­сто­рон­не­го обсуж­де­ния с про­фес­си­о­наль­ным сооб­ще­ством и моей род­ной отрас­лью вно­сить­ся не будет. И я это сло­во дер­жал и дер­жу. Мы с кол­ле­га­ми обя­за­тель­но обсу­дим, опять же повто­рю, сего­дня зако­но­да­тель­ство очень силь­но защи­ща­ет жур­на­ли­стов, и это пра­виль­но. Но полу­ча­ет­ся так: при­шел на митинг, я участ­ник это­го митин­га, несанк­ци­о­ни­ро­ван­но­го, но когда участ­ни­ков начи­на­ют раз­го­нять и задер­жи­вать сотруд­ни­ки поли­ции, то я предъ­яв­ляю жур­на­лист­ское удо­сто­ве­ре­ние и гово­рю: не, я жур­на­лист. Вот нам пред­сто­ит обсу­дить, как эту линию водо­раз­де­ла провести.

С. Курт-Аджи­ев— С этим все совер­шен­но понят­но, у меня по это­му пово­ду даже вопро­сов нет. Есть более жест­кая ана­ло­гия. Когда воен­ный кор­ре­спон­дент при­е­хал на вой­ну и взял в руки ору­жие и начал стре­лять, он пере­ста­ет быть журналистом.

А. Хин­штейн— И да и нет, если это воен­ный кор­ре­спон­дент не газе­ты «Крас­ная звез­да» и не носит пого­ны, и они не попа­ли в окру­же­ние. Арка­дий Пет­ро­вич Гай­дар, будучи воен­ным кор­ре­спон­ден­том, как мы с вами пом­ним, погиб в октяб­ре 1941 года, отстре­ли­ва­ясь от фаши­стов. Впро­чем, это не тот при­мер, навер­ное, в Вели­кую Оте­че­ствен­ную ору­жие бра­ли в руки все — от воен­ко­ров до детей. Мы гово­рим с вами про локаль­ные кон­флик­ты — да граж­дан­ские жур­на­ли­сты, при­е­хав­шие осве­щать горя­чую точ­ку, не име­ют пра­ва брать в руки ору­жие. С этим пол­но­стью согласен.

С. Курт-Аджи­ев— Я к ини­ци­а­ти­ве Вят­ки­на все-таки вер­нусь. Он еще пред­ла­га­ет при­знать пуб­лич­ным меро­при­я­ти­ем пикет­ную оче­редь, то есть, когда люди выхо­дят на оди­ноч­ные пике­ты, но вдруг людей при­шло на оди­ноч­ный пикет мно­го, они сто­ят в оче­ре­ди. Один отсто­ит в пике­те, ухо­дит, дру­гой приходит…

А. Хин­штейн— Сло­во «вдруг» здесь клю­че­вое. Вдруг при­шли, слу­чай­но так полу­чи­лось? Такая оче­редь выстро­и­лась случайно?

С. Курт-Аджи­ев— Они реши­ли прий­ти и выска­зать свое мнение.

А. Хин­штейн— Нет вопро­сов, у каж­до­го граж­да­ни­на есть такое пра­во. Выстро­и­лась живая оче­редь. Мы с вами счи­та­ем искренне, что это сти­хий­ная оче­редь, что про­сто так сов­па­ли звез­ды, что в одно и то же вре­мя, ров­но в 13.15 вдруг 30–40-50 чело­век выстро­и­лись в шерен­гу друг за дру­гом? Или это зара­нее спла­ни­ро­ван­ная акция?

С. Курт-Аджи­ев— Люди мог­ли дого­во­рить­ся, пой­дем под­дер­жим Ива­на Голу­но­ва, кото­ро­му поли­ция под­бро­си­ла нар­ко­ти­ки, и жур­на­ли­сты сто­я­ли в пике­тах, и это сыг­ра­ло роль…

А. Хин­штейн— Согла­сен пол­но­стью с вами и для чисто­ты отно­ше­ний заме­чу, что я с само­го нача­ла гово­рил кол­ле­гам, про­фес­си­о­наль­но­му сооб­ще­ству, что дело Голу­но­ва вызы­ва­ет у меня самые серьез­ные сомне­ния. Более того, напом­ню, что я тогда добил­ся, что­бы про­ку­ра­ту­ра вынес­ла отказ­ное в воз­буж­де­нии уго­лов­но­го дела, ну а даль­ше вме­ша­лись иные силы. У меня даже копии этих доку­мен­тов оста­лись. Неод­но­знач­ная ини­ци­а­ти­ва Вят­ки­на, ска­жу вам чест­но, но то, что сего­дня… Давай­те сей­час выне­сем за скоб­ки жур­на­лист­скую соли­дар­ность и перей­дем к чему-то дру­го­му. Ну, напри­мер, к дея­тель­но­сти запре­щен­ной то ли пар­тии, то ли сек­ты, кото­рая актив­на у нас быва­ет на тер­ри­то­рии Самар­ской обла­сти. Понят­но, о ком я говорю?

С. Курт-Аджи­ев— Это Светлана…

А. Хин­штейн— При­мер­но так. Вот сего­дня закон гово­рит о том, что для про­ве­де­ния оди­ноч­ных пике­тов не тре­бу­ет­ся ника­ких уве­дом­ле­ний, и каж­дый это может сде­лать. Долж­но быть толь­ко опре­де­лен­ное рас­сто­я­ние меж­ду сто­я­щи­ми людь­ми. Одно­вре­мен­но выстра­и­ва­ют­ся пред­ста­ви­те­ли то ли пар­тии, то ли сек­ты в оче­редь, орга­ни­зо­вы­вая флешмоб.

С. Курт-Аджи­ев— Это что, какая-то опас­ность для общества?

А. Хин­штейн— Нет, это не опас­ность для общества.

С. Курт-Аджи­ев— Там же в этом зако­но­про­ек­те — про­гул­ки, корм­ле­ние голу­бей, кото­рое происходит…

А. Хин­штейн— Сер­гей Осма­но­вич, отве­чаю на ваш вопрос. Нет, про­бле­ма не в опас­но­сти для обще­ства, как мне пред­став­ля­ет­ся, я не автор зако­но­про­ек­та и все-таки пред­по­чи­таю отве­чать за свои дела, свои зако­ны, свои выступ­ле­ния, а не за выступ­ле­ния тре­тьих лиц. Тем не менее, если мы зако­ном уста­но­ви­ли какие-то пра­ви­ла игры, изви­ни­те за подоб­ные выра­же­ния, то эти пра­ви­ла долж­ны соблю­дать­ся. Мы с вами пони­ма­ем, что так назы­ва­е­мые про­гул­ки есть не что иное, как мас­со­вые акции, кото­рые про­ис­хо­дят пото­му, что зако­но­да­тель­ство сего­дня име­ет соот­вет­ству­ю­щий про­бел. Мы пони­ма­ем, что флеш­моб, а это имен­но флеш­моб с оди­ноч­ны­ми пике­та­ми, когда люди зара­нее дого­ва­ри­ва­ют­ся в одной точ­ке встре­тить­ся и даль­ше выстра­и­вать­ся в оче­редь. Мы усло­ви­лись выве­сти сей­час за скоб­ки жур­на­лист­скую соли­дар­ность и взять в каче­стве при­ме­ра то ли пар­тию, то ли сек­ту. Так вот, когда люди выстра­и­ва­ют­ся в эту живую оче­редь, зара­нее дого­во­рив­шись, то это не оди­ноч­ный пикет, а орга­ни­зо­ван­ная акция. Но если это орга­ни­зо­ван­ная акция, про­сто я за то, что­бы, зна­е­те, либо тан­цы, либо пение, либо чер­ное, либо белое. Либо это оди­ноч­ный пикет, либо это орга­ни­зо­ван­ная акция. Вот и все.

С. Курт-Аджи­ев— То есть на про­гул­ки, оди­ноч­ные пике­ты надо будет пода­вать заявки?

А. Хин­штейн— Сер­гей Осма­но­вич, у нас с вами идет немно­го стран­ный диа­лог, вы меня все вре­мя спра­ши­ва­е­те про те вещи, в кото­рых я не спе­ци­а­лист, к кото­рым я не имею пря­мо­го отно­ше­ния. С тем же успе­хом я вас нач­ну рас­спра­ши­вать о деятельности…

С. Курт-Аджи­ев— Алек­сандр Евсе­е­вич, вам же голо­со­вать за это придется.

А. Хин­штейн— Будем читать, будем изучать.

С. Курт-Аджи­ев— Кста­ти, как про­ис­хо­дит голо­со­ва­ние «Еди­ной Рос­сии» в Госу­дар­ствен­ной думе, Там суще­ству­ет такой вари­ант, как кон­со­ли­ди­ро­ван­ное голо­со­ва­ние, и зара­нее все депу­та­ты зна­ют, что по этим вопро­сам голо­су­ем за, по этим вопро­сам против?

А. Хин­штейн— Нака­нуне засе­да­ния Госу­дар­ствен­ной думы про­ис­хо­дит пре­зи­ди­ум фрак­ции «Еди­ной Рос­сии», кста­ти, как и в дру­гих фрак­ци­ях, на кото­рых рас­смат­ри­ва­ет­ся повест­ка пред­сто­я­щих засе­да­ний и при­ни­ма­ет­ся реше­ние, под­дер­жи­ва­ет­ся или не под­дер­жи­ва­ет­ся та или иная инициатива.

С. Курт-Аджи­ев— А осо­бое мне­ние там может существовать?

А. Хин­штейн— Может суще­ство­вать. Я даже боль­ше ска­жу, быва­ют ситу­а­ции, когда голо­су­ют не все. Я тому при­мер. Я не еди­но­жды голо­со­вал ина­че, неже­ли по реше­нию фракции.

С. Курт-Аджи­ев— Тут радио­слу­ша­те­ли хотят к самар­ским про­бле­мам вернуться.

А. Хин­штейн— Я, чест­но гово­ря, тоже пред­ло­жил бы к это­му вер­нуть­ся, это мог­ло быть, если не инте­рес­ней, то полез­ней точно.

С. Курт-Аджи­ев— Но немнож­ко вер­нусь к ино­стран­ным аген­там и возь­му тех, кого знаю. Про себя я даже гово­рить не буду. Люд­ми­ла Гав­ри­лов­на Кузь­ми­на, какой она к чер­ту ино­стран­ный агент? И в это же вре­мя, эти же спис­ки были опуб­ли­ко­ва­ны вез­де, когда ваши кол­ле­ги явля­ют­ся граж­да­на­ми дру­го­го государства.

А. Хин­штейн— Стоп-стоп, какие мои кол­ле­ги явля­ют­ся граж­да­на­ми дру­го­го государства?

С. Курт-Аджи­ев— По Госу­дар­ствен­ной думе был список…

А. Хин­штейн— Все ясно. Вы же про­фес­си­о­наль­ный жур­на­лист и хоро­шо пони­ма­е­те ответ­ствен­ность за сло­ва. Дей­стви­тель­но, по Интер­не­ту не пер­вый год гуля­ет некий спи­сок, в кото­ром пере­чис­ля­ют­ся и депу­та­ты, и чле­ны Сове­та Феде­ра­ции, и мини­стры с ука­за­ни­ем нали­чия у них како­го-либо ино­стран­но­го граж­дан­ства. Ничем, кро­ме вот это­го тек­ста, это не под­твер­жде­но. Вес­ной это­го года была ситу­а­ция, когда один из чле­нов фрак­ции КПРФ, депу­тат Гос­ду­мы на эту тему высту­пил и ска­зал, что у вас тут мно­го есть с ино­стран­ны­ми граж­дан­ства­ми. Руко­во­ди­тель фрак­ции нашей Сер­гей Неве­ров напи­сал ему офи­ци­аль­ное пись­мо: пожа­луй­ста, дай­те инфор­ма­цию. Ответ был: это мы взя­ли из Интер­не­та. Шту­ка заклю­ча­ет­ся в сле­ду­ю­щем: дока­зать то, что у тебя нет ино­стран­но­го граж­дан­ства, невоз­мож­но. Ска­жу про себя. С 2007 года я читаю, что у меня есть изра­иль­ский пас­порт, что, види­мо, впря­мую свя­зы­ва­ют с моей фами­ли­ей. Да, у каж­до­го еврея есть пра­во полу­чить изра­иль­ский пас­порт, но не обя­зан­ность. Я знаю себя, свою семью, я твер­до уве­рен в том, что ни я, ни кто-либо из моих род­ных, близ­ких нико­гда не обра­щал­ся ни с одним заяв­ле­ни­ем ни к одно­му ино­стран­но­му госу­дар­ству за полу­че­ни­ем пас­пор­та. Я пони­маю, отку­да эта тема пошла. На тот момент у меня шла вой­на с одной круп­ной пре­ступ­ной груп­пи­ров­кой, и в отно­ше­нии меня в Интер­не­те была раз­вер­ну­та трав­ля. Два года я доби­вал­ся от изра­иль­ско­го посоль­ства офи­ци­аль­но­го отве­та, что я нико­гда к ним не обра­щал­ся и не полу­чал доку­мент, тем более что для полу­че­ния пас­пор­та граж­да­нин дол­жен в Изра­иль при­е­хать, в Москве их не раз­да­ют. Мне потре­бо­ва­лось два года, что­бы полу­чить ответ. Это я к тому, что нет ниче­го про­ще, чем в Интер­не­те облить кого-то похо­дя гря­зью, а потом, как в анек­до­те: Хаим, у тебя же не доч­ка, а толь­ко два сына, А теперь, гово­рит, ты рас­ска­зы­вай, что ты не вер­блюд. И это, кста­ти, к вопро­су моей сего­дняш­ней рабо­ты в про­филь­ном коми­те­те об ответ­ствен­но­сти в Интернете.

С. Курт-Аджи­ев— Хотя у меня есть по пово­ду отдель­ных граж­дан, не вас, сомнения…

А. Хин­штейн— Спа­си­бо на доб­ром сло­ве. Если бы у меня было ино­стран­ное граж­дан­ство, я бы не полу­чил допуск к све­де­ни­ям, состав­ля­ю­щим госу­дар­ствен­ную тай­ну, и не про­хо­дил бы служ­бу в вой­сках Наци­о­наль­ной гвардии.

С. Курт-Аджи­ев— Но люди, име­ю­щие недви­жи­мость, и нехи­лую недви­жи­мость, за рубе­жом, име­ю­щие огром­ные вкла­ды в зару­беж­ных бан­ках, они боль­шие ино­стран­ные аген­ты, чем Люд­ми­ла Гав­ри­лов­на Кузьмина?

А. Хин­штейн— Сер­гей Осма­но­вич, и опять непра­виль­но. И опять я вас поправ­лю. Закон, а теперь и Кон­сти­ту­ция впря­мую запре­ща­ют депу­та­там, сена­то­рам, гос­слу­жа­щим иметь ино­стран­ное граж­дан­ство или вид на житель­ство, ино­стран­ные сче­та или иные финан­со­вые инстру­мен­ты. Оста­лась недви­жи­мость — такое пра­во сохра­ни­лось. Я не сто­рон­ник это­го и счи­таю это непра­виль­ным. Одно из объ­яс­не­ний, и у него дей­стви­тель­но есть своя логи­ка, в том, что у мно­гих людей есть иму­ще­ство в быв­ших сопре­дель­ных рес­пуб­ли­ках — в Абха­зии, в Осе­тии, на Укра­ине. Таких при­ме­ров много.

С. Курт-Аджи­ев— Я же не эти стра­ны имею в виду.

А. Хин­штейн— Конеч­но, есть те, у кого какой-то домик навер­ня­ка име­ет­ся в Испа­нии, в Ита­лии или где-то еще. И такие есть. Вы меня спра­ши­ва­е­те, кто боль­ше ино­стран­ный агент отдель­но взя­тый? Пото­му что опять вы же фор­ми­ру­е­те смыс­лы. Вы же, когда гово­ри­те, а вот спи­сок ваших кол­лег, и опять слу­ша­тель сидит, и у него пред­став­ле­ние о том, что депу­та­ты Гос­ду­мы — это такая сво­ра, абсо­лют­но ото­рвав­ших­ся от наро­да людей… Пря­мо сей­час вижу, как на этих сло­вах посто­ян­ные слу­ша­те­ли «Эха Моск­вы» из чис­ла почи­та­те­лей «кро­ва­во­го крем­лев­ско­го режи­ма» пишут сооб­ще­ния: конеч­но, так и есть. Фор­ми­ру­ет­ся смысл, что там сидит куч­ка бога­тых полу­о­ли­гар­хов с ино­стран­ны­ми пас­пор­та­ми, кото­рые они скры­ва­ют, с вил­ла­ми, яхта­ми и про­чим. И тут кон­траст — вот пра­во­за­щит­ни­ки, кото­рых тра­вят. Гос­ду­ма и Совет Феде­ра­ции — это сво­е­го рода сле­пок обще­ства, кста­ти, как и поли­ция. Там есть раз­ные люди. Там есть, как я сего­дня уже гово­рил, те, кому я не подаю руки, в том чис­ле из чис­ла депу­та­тов от Самар­ской обла­сти. Там есть те, кто, по мое­му мне­нию, про­сто вред­ны для госу­дар­ствен­ной служ­бы. Там есть те, кто зани­ма­ет­ся сво­ей рабо­той и дей­стви­тель­но ста­ра­ет­ся по максимуму.

С. Курт-Аджи­ев— Так вез­де, и в жур­на­ли­сти­ке в том чис­ле, есть при­лич­ные люди и сво­ло­чи; и в поли­ции. В поли­ции же есть при­лич­ные люди?

А. Хин­штейн— Есть. Я, прав­да, мало их встре­чал. Хоти­те спро­сить меня, явля­ет­ся ли с точ­ки зре­ния поня­тий­ной Люд­ми­ла Гав­ри­лов­на Кузь­ми­на или вы ино­стран­ным аген­том? Или с фор­маль­ной точ­ки зре­ния? С фор­маль­ной точ­ки зре­ния, напом­ню, что для при­да­ния ста­ту­са ино­стран­но­го аген­та доста­точ­но фак­та полу­че­ния ино­стран­но­го финансирования.

С. Курт-Аджи­ев— Я не полу­чал никогда.

А. Хин­штейн— Что каса­ет­ся вас, Сер­гей Осма­но­вич, я и тогда об этом гово­рил, и сей­час счи­таю, что это была травля.

С. Курт-Аджи­ев — Это была коман­да Меркушкина.

А. Хин­штейн— Трав­ля в отно­ше­нии вас и «Пар­ка Гага­ри­на» была абсо­лют­но не допу­сти­мой, и вы спра­вед­ли­во гово­ри­те, этим дядей… куль­тур­но я так ска­зал про Нико­лая Ива­но­ви­ча, дай бог ему здо­ро­вья, оно ему еще пона­до­бит­ся. Так вот, то, что они тво­ри­ли, не толь­ко в отно­ше­нии вас. При этом те репрес­сии, те заказ­ные дела, кото­рые про­ис­хо­ди­ли в отно­ше­нии людей с моей точ­ки зре­ния мне не сим­па­тич­ных, нахо­дя­щих­ся со мной в пря­мой поли­ти­че­ской кон­фрон­та­ции, но я эти вещи нико­гда не под­дер­жи­вал, не одоб­рял, пото­му что это было про­сто свин­ство и скот­ство. В части вас. В части Люд­ми­лы Гав­ри­лов­ны, не знаю. Но при этом при всем… Ну лад­но остав­лю я при себе свои мыс­ли. Есть, повто­ряю, неод­но­знач­ные реак­ции на эти ини­ци­а­ти­вы. Конеч­но, их надо изу­чать. Вре­ме­ни совсем мало оста­ет­ся, может, про Сама­ру что-то сто­ит сказать.

С. Курт-Аджи­ев— Про Сама­ру. Пер­вый вопрос, как вы отно­си­тесь к ини­ци­а­ти­ве депу­та­тов город­ской думы повы­сить пре­дель­ные тари­фы ЖКХ?

А. Хин­штейн— Отно­шусь так же, как отно­сит­ся к это­му губер­на­тор обла­сти, кото­рый уже ска­зал, что он не под­дер­жи­ва­ет. Но сра­зу вста­ет дру­гой вопрос. Зна­чит, тогда это огра­ни­че­ние пре­дель­ных тари­фов долж­но быть абсо­лют­но зер­каль­ным по всем дру­гим муни­ци­паль­ным обра­зо­ва­ни­ям Самар­ской обла­сти. Пра­ви­ло игры долж­но быть одно для всех.

С. Курт-Аджи­ев— Борь­ба же идет в Тольятти.

А. Хин­штейн— Мы сего­дня вече­ром с губер­на­то­ром будем обсуж­дать в том чис­ле и эти вопро­сы. Я под­го­то­вил соот­вет­ству­ю­щее обра­ще­ние в его адрес и счи­таю, что если гово­ришь «а», надо гово­рить «б». Пото­му что я полу­чаю обра­ще­ния от сво­их изби­ра­те­лей, из Ново­куй­бы­шев­ска, из сель­ских тер­ри­то­рий. Повто­ряю, пра­ви­ла одни для всех.

С. Курт-Аджи­ев— Да, вот здесь нам пишут про Ново­куй­бы­шевск, про Сама­ру, про тари­фы. Вопрос от зри­те­ля: «Алек­сандр, как вы отно­си­тесь к опла­те за вывоз мусо­ра с квад­рат­но­го мет­ра, а не с человека»?

А. Хин­штейн— В зави­си­мо­сти от того, как сфор­му­ли­ро­ван вопрос, мож­но лег­ко понять, живет чело­век в горо­де или в сель­ской мест­но­сти. Тема боль­ная, посто­ян­но зву­ча­щая, но мне дума­ет­ся, что при­ня­тый в реги­оне под­ход: для села — по коли­че­ству чело­век, а для горо­да — по коли­че­ству квад­рат­ных мет­ров, он более спра­вед­лив. Пото­му что оче­вид­но, что сель­ские дома боль­ше, чем квар­ти­ры, и в этом смыс­ле… Конеч­но, я пони­маю, что было бы попу­ляр­но и людям бы это понра­ви­лось, если бы я ска­зал, что вооб­ще не долж­но быть пла­ты за мусор. Но тем-то и отли­ча­ет­ся поли­ти­ка попу­ли­ста от поли­ти­ки реа­ли­ста. У попу­ли­ста есть одна зада­ча — понра­вить­ся изби­ра­те­лю и набрать голо­са. У поли­ти­ка реа­ли­ста зада­ча — избрать­ся или полу­чить ман­дат дове­рия, а потом про­дол­жить работу.

С. Курт-Аджи­ев— Я реа­лист: квад­рат­ные мет­ры не мусо­рят. Опровергните.

А. Хин­штейн— Нет. Но от квад­рат­ных мет­ров напря­мую зави­сит объ­ем. Вы пред­ла­га­е­те вве­сти в селе такой же под­ход, как в городе?

С. Курт-Аджи­ев— Я ниче­го не пред­ла­гаю. Я вас спросил.

А Хин­штейн— Я отве­тил, на мой взгляд, суще­ству­ю­щий сего­дня поря­док доста­точ­но сбалансирован.

С. Курт-Аджи­ев— По Фон­ду кап­ре­мон­та. Будет ли лик­ви­ди­ро­ва­на эта орга­ни­за­ция, создан­ная для воров­ства денег раз­лич­ны­ми спо­со­ба­ми, а ни в коем слу­чае для дей­стви­тель­ных ремон­тов, тем более капи­таль­ных? С Фон­дом кап­ре­мон­та, вы не ста­не­те спо­рить, у нас посто­ян­но в Самар­ской обла­сти идут какие-то скандалы.

А. Хин­штейн— Не буду спо­рить. У меня у само­го боль­шое коли­че­ство наре­ка­ний вызы­ва­ет рабо­та Фон­да кап­ре­мон­та. Огром­ное коли­че­ство жалоб идет в мой адрес Учи­ты­вая, что ста­рый город весь в моем изби­ра­тель­ном окру­ге. Про­бле­ма с про­би­ты­ми кры­ша­ми и с нека­че­ствен­но сде­лан­ны­ми ремон­та­ми — это про­бле­мы, с кото­ры­ми ко мне при­хо­дят люди. Из-за того, что кто-то пло­хо рабо­та­ет или не испол­ня­ет долж­ным обра­зом свои обя­зан­но­сти, ров­ным сче­том не озна­ча­ет, что этот орган сам по себе изна­чаль­но пороч­ный и воров­ской. По той же логи­ке мы можем с вами при­звать запре­тить транс­порт, пото­му что люди гиб­нут под коле­са­ми. Надо наво­дить поря­док с Фон­дом кап­ре­мон­та и менять зако­но­да­тель­ство в том чис­ле. У меня целый ряд вещей вызы­ва­ет вопро­сы. Ну, напри­мер, я вижу, как сего­дня в Сама­ре, осо­бен­но на тер­ри­то­рии Самар­ско­го, Ленин­ско­го рай­о­нов реа­ли­зо­вы­ва­лась и отча­сти про­дол­жа­ет реа­ли­зо­вы­вать­ся одна и та же схе­ма. ФКР под­би­ра­ет в каче­стве под­ряд­чи­ка како­го-то под­ряд­чи­ка. Этот под­ряд­чик дела­ет нека­че­ствен­ный ремонт, даль­ше он банк­ро­тит­ся, и потом те же самые люди вхо­дят уже с новой фир­мой и сно­ва полу­ча­ют под­ряд. Это кор­руп­ция, это воров­ство в чистом виде. При этом есть гаран­тий­ный срок, но если фир­ма обанк­ро­ти­лась, то тогда Фонд кап­ре­мон­та за нее обя­за­тельств не несет. Вот эту ситу­а­цию нам надо изме­нить на зако­но­да­тель­ном уровне.

С. Курт-Аджи­ев— В Фон­де кап­ре­мон­та чело­век, кото­рый под­пи­сы­ва­ет дого­вор с фир­мой, но он зна­ет, кто там. А потом при­хо­дит дру­гая фир­ма и там тот же самый чело­век, и он опять под­пи­сы­ва­ет с ним дого­вор. Они вме­сте воруют?

А. Хин­штейн — Сер­гей Осма­но­вич, по уму, конеч­но, так. Напом­ню, кста­ти, что преды­ду­щий гла­ва Фон­да кап­ре­мон­та граж­да­нин Архи­пов и его бра­тиш­ка осуж­де­ны к дли­тель­ным реаль­ным сро­кам заклю­че­ния. Я наде­юсь, новый гла­ва фон­да не повто­рит его судь­бу, хотя места сво­бод­ные у нас есть — в след­ствен­ном изо­ля­то­ре и в учре­жде­ни­ях уго­лов­но-испол­ни­тель­ной систе­мы. Но то, что каса­ет­ся зако­но­да­тель­ных изме­не­ний, здесь нуж­но эти вещи менять, нуж­но уже­сто­чать эти тре­бо­ва­ния. Это, кста­ти, каса­ет­ся не толь­ко Фон­да кап­ре­мон­та, но и мно­гих дру­гих вопро­сов ЖКХ, где я не могу, прав­да, похва­стать­ся глу­бо­ки­ми позна­ни­я­ми. Зна­е­те, когда чело­век раз­би­ра­ет­ся во всем, явля­ет­ся спе­ци­а­ли­стом в про­бле­мах любых, у меня такие люди вызы­ва­ют, чест­но гово­ря, настороженность.

С. Курт-Аджи­ев— У меня тоже. А вы в теме по самар­ско­му метро?

А. Хин­штейн— В общих чертах.

С. Курт-Аджи­ев— Здесь аж три вопро­са от слу­ша­те­лей — что с мет­ро, когда оно будет достра­и­вать­ся и так далее.

А. Хин­штейн— На мет­ро у нас средств из феде­раль­но­го бюд­же­та, к сожа­ле­нию, не идет. А в реги­о­наль­ном бюд­же­те, как я уже гово­рил, дыр­ка в 17 мил­ли­ар­дов, и это не предел.

С. Курт-Аджи­ев— То есть в бли­жай­шие годы откры­тие новой стан­ции вряд ли произойдет.

А. Хин­штейн— Я очень на это рас­счи­ты­ваю, но ситу­а­ция прав­да не про­стая. А надо к совет­ни­ку губер­на­то­ра Вик­то­ру Алек­сан­дро­ви­чу Куз­не­цо­ву обра­тить­ся, он же ран­жи­ру­ет, кто сколь­ко средств реги­он при­влек. Пусть пора­бо­та­ет с кол­ле­га­ми в этом направ­ле­нии. Допол­ни­тель­ные день­ги в мин­тран­се полу­чат. Я наде­юсь, когда Вик­тор Алек­сан­дро­вич пой­дет на выбо­ры в Губерн­скую думу, он это одним из лозун­гов сво­ей про­грам­мы сделает.

С. Курт-Аджи­ев— Вы выска­зы­ва­лись по пово­ду объ­еди­не­ния Поволж­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та теле­ком­му­ни­ка­ций и инфор­ма­ти­ки с Мос­ков­ским тех­ни­че­ским уни­вер­си­те­том свя­зи и инфор­ма­ти­ки. Это что, про­дол­же­ние того, что в Сама­ре назы­ва­ют уни­что­же­ни­ем университетов?

А. Хин­штейн— Да, но я не про­сто выска­зы­вал­ся, но и ста­ра­юсь в этом отли­чать­ся от мно­гих моих кол­лег, кото­рые видят рабо­ту поли­ти­ка в том, что­бы что-то заявить и даль­ше раз­да­вать интер­вью. Я за послед­ние дни после того, как полу­чил инфор­ма­цию об этом лишь гото­вя­щем­ся реше­нии, а для наших радио­слу­ша­те­лей надо пояс­нить, что сей­час нача­та под­го­тов­ка и попыт­ка слить четы­ре отрас­ле­вых вуза, связ­ных, под одну кры­шу — Мос­ков­ский тех­ни­че­ский уни­вер­си­тет свя­зи и инфор­ма­ти­ки. быв­ший мос­ков­ский инсти­тут свя­зи, наш быв­ший инсти­тут свя­зи, ныне ПГУТИ, Ново­си­бир­ский уни­вер­си­тет ком­му­ни­ка­ции и инфор­ма­ти­ки и питер­ский уни­вер­си­тет, быв­ший инсти­тут им. Бонч-Бру­е­ви­ча. Самар­ская область кате­го­ри­че­ски про­тив. Толь­ко что гово­рил с губер­на­то­ром Ново­си­бир­ской обла­сти, они кате­го­ри­че­ски про­тив, В поне­дель­ник соби­ра­ем коми­тет Гос­ду­мы по инфор­ма­ци­он­ной поли­ти­ке, будем зани­мать еди­ную пози­цию. Сде­лаю все и как пред­се­да­тель про­филь­но­го коми­те­та, и как депу­тат, что­бы ПГУТИ не сократили.

С. Курт-Аджи­ев— Все, закон­чи­ли. Спасибо.